Не так давно забрел я к старому другу, кинорежиссеру Борису Загряжскому, создателю нескольких чудесных лент о художниках, в том числе о загадках гения Леонардо да Винчи. Зашел просто так, без повода и приглашения, на удачу – вдруг застану дома. Застал.

Друг был рад встрече не меньше меня, угощал Хересом и новыми приобретениями своей домашней галереи.

Без особого восторга я скользил одним глазом по полотнам, другой от Хереса было не оторвать…

И вот среди ярких, лубочных фантазий Башенина, около Костина, что чуточку Дали, напротив пугающего Проваторова, который спасает ныне свою и прихожан души, приняв духовный сан, рядом с загадочным Пурыгиным, рано унесшим тайну своего таланта – наивный Серый Волк в тропическом лесу. Он, бедолага, заблудился и, чуть не плача, разглядывает в зарослях , пытается найти утерянную жизненную стезю.

- Кто автор? – спросил я друга, вспоминая, что уже видел работы этого художника.
- Это талантливая девочка, Анна Шубина. Не встречал?
- Кажется, помню эту художницу по молодежным вернисажам,- Промямлил я, весь в обаянии Хереса, а не живописи.
- Не художница, а Художник! – Упрекнул меня мой друг, - Если Творец женщина, то она не «творчиха», то есть, пособник, работник, домашний скот, если хочешь, создателя, а собственно Творец в высшем смысле созидания красоты, гармонии, поэзии, философии… Ахматова – была ПОЭТ, не поэтесса, на чем настаивала всем творчеством своим!

Я упрек принял, обещал себе и другу не путаться больше в краеугольных понятиях сил. Нет, она не «ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Боборихой», а именно Художник, создатель целой Вселенной, и, поняв это, вспомнил работы Анны Шубиной…

Было это … лет пять тому. Шел я Якиманской набережной, придавленной заплывшим на мель по вине лоцмана Церетели растерянным, балаганным Петром Великим, с ним вместе и угодил под проливной дождь. Спасаясь от ливня, забежал в Дом Художника на Крымском валу и с корабля попал на бал.

В одном из залов были выставлены два десятка работ Анны Шубиной. Каждое полотно задерживало около себя, будило чувства или вовсе мне неведомые, или прочно из детства забытые. Образы ярко живописные, графически филигранные, жители иных миров, обитатели безудержных фантазий художника, реальные аборигены тех земель, из которых художник вернулся к нам на короткое время, чтобы поведать о неземных их красотах.

Любой персонаж этих полотен, будь то Муха, Укротительница, Лев – близкие друзья художника, родные ей души.

Вот Муха присела на краешек голубого стола с угощениями, припасенными специально для друга-Мухи художником. И, разглядев детали брюшка, фантастических небесных крыл, каждой лукавой фасетки глаз, так любовно и тщательно выписанных автором, свидетелем этого чаепития, что не на секунду не усомнишься, что они, художник и Муха, закадычные друзья.

И все вокруг, и небо, и другие мухи, и деревья, и чудо-звери рады этой дружбе, сами делят с ними трапезу любви…

Рядом, на чистом квадрате стены крошечное, с книжную страницу полотно «Укротительница». Смотришь на эту длинноносую, многорукую, плывущую в просторах океанов еще не ведомых планет на голубой рыбе в скафандре многоглазой бдительности, и думаешь:
- Кого это она укрощает? Ведь «укрощать» - значит приручить к своим или чужим потребностям, укротить вольный нрав чудо-юдо-рыбы-кит? Может, это себя укрощает художник? Свою безудержную волю? Фантазию, которой нет границ? Или меня? Тогда – это не «Укротительница», а скорее «Расширительница». Она многократно раздвинула мои обывательские горизонты, границы восприятия не только цвета и предмета, но и звука, т.к. вся эта крошечная размером, но Большая картина пронизана музыкой извне. Она и сейчас звучит в моих ушах…

Была на выставке еще «Венеция» Анны Шубиной, именно ее Венеция! Обитатели каналов этого Чудо-города столь же фантастичны, сколь и реальны.

Спасибо художнику, я тоже с ней в Венеции побывал, с русалками купался…

- Да! – Думал я, покидая выставку, - Гойя, Босх, Брейгель… Их образы мрачные, фантазии пугают...

А фантастика Анны Шубиной – это любовь без границ, радость бытия и пожелание счастья всем обитателям Земли, будь то Мухе, Волку, или Мне.

Борис Ларич

PS.Только кисточка художника мосты строит через Стикс от привычного и обычного
к необычайному, а в нем и вся загадка Бытия.